С раннего возраста я уже чувствовал вибрацию педагогики, её магнетизм и подвижничество. Не умея писать, я приходил домой и заполнял строчки в имеющихся у меня тетрадях волнами, имитируя записи воспитательниц. Во втором классе мне уже дали под опеку одного озорного мальчика для «перевоспитания». В подростковом возрасте мы с другом издавали рукописные журналы, я рассказывал ребятам на улице разные истории, придумывая их на ходу, вёл всякие блокноты, «проверял»  книги из домашней библиотеки, «исправляя» в словах «ошибки» и выставляя оценки. В 8 классе я был направлен в «Артек» в группе юных корреспондентов, в литературном конкурсе завоевав Большую Артековскую медаль, очень скромную на вид по нынешним временам, но очень ценную для меня. При этом я впервые задумался, что можно поступать в педагогический институт лишь в 10 классе. Да не собирался я  поступать в этот вуз. Но двери МГУ для меня оказались закрыты, и я стал студентом исторического факультета МГПИ им. В.И. Ленина. На III курсе курсовую работу я писал по средневековым университетам. Будучи студентом,  участвовал в работе научного общества, семинарах, конкурсах, публиковался в газете «Ленинец», был передовиком на педагогической практике. Уже тогда ученики рисовали мои портреты, а директора просили написать докладные на неугодных им учителей. Меня неудержимо несло на реформы, на различные преобразования. В студенческой газете я предлагал методы усовершенствования педагогической практики, и мне отвечал зав. кафедры Истории педагогики сам академик Пискунов. Учёба в вузе в целом была малоинтересной, но я неимоверно благодарен руководителю нашей практики великодушному и деликатному человеку О.П. Залекер.
А дальше после службы в армии понеслось… Я набирал культурный и просветительский ресурс со страшной быстротой, сам определяя векторы развития: трудился и учителем, и организатором, и классным руководителем в двух школах одновременно, рисовал газеты, вёл семинары в нашем институте, стыдясь своей неопытности, кружки, заседания разного рода, выдумывал интересные модули построения уроков и проверки знаний, основал с коллегами частную школу гуманитарного профиля «Преображение», участвовал в эксперименте по формированию личности безопасного типа с учёным-трудягой В.Ф. Переваловым, был увлечённым лицом на семинарах, «круглых столах», знакомился со стилями работы М. Карякиной, А. Тубельского, А. Каспржака, В. Кронгауза, Ш. Амонашвили  у них в школах. Я метался из учреждения в учреждение, пересекая город вдоль и поперёк, где-то  работая 15 лет, где-то – 2 месяца. Искал саму суть педагогики, удивлялся тому, как многое нелепо устроено, терзался, размышлял. Иногда уставал, но брожение надежд не давало долго хандрить: смотрел порой после урока на белые ладони: то ли мел, то ли мука… Почти всё приносило пользу. Я стал сотрудничать с педагогической прессой, создал инновационную технологию и педагогику воплощения, четырежды награждался Грантами Москвы за педагогические разработки, основал 4 музея, поставил с ребятами более 20 спектаклей (в институте я окончил факультет общественных профессий по режиссуре), сочинял сценарии и стихи, первым в районе пустил в школу проповедников-американцев, раздавших всем Евангелия, провёл десятки авторских экскурсий по Москве и городам провинциальной России, основал с коллегами историко-литературно-географо-биологический клуб «Четвертичный период».  
С головой окунулся я и в участие в педагогических конкурсах, став победителем одного из них, был членом жюри конкурса «Учитель года», трудился методистом по истории и обществознанию «Центра педагогического мастерства» (основатели – дорогие для меня люди Г.А. Китайгородская и Л.И. Каминская). Вышли в свет моя книга «Педагогика от «А» до «Я», статьи в детской энциклопедии. Я защитил диссертацию по психологии, был награждён знаком «Почётный работник общего образования РФ», 7 лет трудился заместителем директора по экспериментальной площадке в поликультурной школе в содружестве с директором – человеком подлинного благородства — Д.Г. Макацария. В 44 года я стал Заслуженным учителем России. Меня интересовало практически всё – я желал охватить разные аспекты педагогической деятельности, ездил на конференции, вёл курсы для абитуриентов, работал с детьми семилетнего возраста, был экспертом по назначению категорий педагогам, участвовал в профсоюзном движении – перекрывал Тверскую и с петицией от учителей пробивался на заседание в Моссовет. Ещё на 3-4-м году работы я обращался с предложениями к заместителю министра Болотову на тему, как усовершенствовать наше образование, делился своими соображениями с сотрудниками МИОО, получив поддержку методиста Е.Н. Захаровой и  безвременно покинувшего наш мир С.И. Козленко.  Меня всегда заботила идея улучшения, модернизации нашей образовательной системы, социальной жизни, культуры, человеческой эволюции в целом. За участие в общественном молодёжном карбышевском движении я удостоился медали «Патриот России». А в 2015 г.  был награждён Благодарностью Председателя Совета Федерации В.И. Матвиенко «за многолетнюю педагогическую деятельность, большой вклад в развитие образования и воспитания подрастающего поколения». Пенсию по выслуге в своё время мне не назначили – не те должности занимал, не сидел годами на 18 часах, а всё пытался вывести золотой эликсир педагогики.
Можно спросить, к чему все эти перечисления, эта лирика конкретного человека? Просто, полагаю, в моей судьбе особо выпукло отразилось то, что происходило с творческими людьми и отчасти образованием на протяжении многих лет и в последние годы. Основные факты современных реалий читателям известны, и я продолжу всё же говорить о себе как о чисто педагогическом существе, но не порабощённым педагогикой, а находящимся с ней в 28-летнем продуктивном диалоге. С какого-то момента я понял, что уже и так слабые конструкции  педагогической системы начали массово ломаться и сыпаться на наши головы. Я всё это пропускаю – борьбу с ЕГЭ и его маниакальное навязывание, процентную ложь, симуляцию педагогического процесса, оскудение педагогических вузов, драму учителей старшего и среднего поколения, рост бюрократизма, неадекватность  чиновников от педагогики, коммерциализацию нашего наставнического дела, бедлам с учебниками и т.д. и т.д. Но вот «инфекционный процесс» привёл к новому витку болезни — к хаосу объединений и укрупнений, махинациям с трудовыми договорами, финансированием ОУ, всякими соглашениями,  новому Закону об образовании, пополнившим широкую полку всех прочих не работающих в нашем государстве законов, жалобам, на которые отвечают отписками или  грубым пренебрежительным молчанием, о чём читатель тоже хорошо осведомлён и, вероятно, лучше меня.
Но весной – летом 2015 года (это происходило не одновременно, где-то захватив даже 2014 год, в разных формах, с разной драматургией) учителям резко срезали зарплату, не уменьшив нагрузку (а кое-где и увеличив её), при этом декларируя, что мы получаем 65-80 тыс. рублей. В 2014 году я был на возобновлённой первомайской демонстрации трудящихся, сидел на трибуне. И когда во время прохождения колонны педагогов, диктор объявил о том, что, помимо прочих достижений, повышена зарплата преподавателей до 60 тысяч рублей, в большинстве скромные и боязливые педагоги, если дело не касается уроков и праздников, переглянулись друг с другом, помахав флажками этой радужной иллюзии из разряда тех, которыми просто вымощена Красная площадь. Конечно, были люди, получавшие такую зарплату. В Москве (может, ещё в каких-то регионах, спорить не стану). Да мы уже забыли, что есть ещё огромная страна Россия, средняя её полоса, где зарплата педагогов (и вузовских тоже) составляла на тот момент 6-8-12-20 тысяч рублей ежемесячно. Огромная армия сотрудников детских садов должна была просто заткнуть уши во время указанного оглашения. Моя супруга, забирая однажды ребёнка из детского сада, увидела забившуюся в уголок плачущую воспитательницу, Заслуженного учителя РФ, которой объявили, что в связи с недобором группы продлённого дня, педагогу будет выплачиваться зарплата в размере 2,5 тысяч рублей. И это уже происходило в Москве в 2015 г.
Итак, подсунув нам какие-то документы, прошелестев что-то про приказ № 40 Департамента образования г. Москвы, с сентября и у нас в зеленоградском комплексе (в Зеленоград я с семьёй переехал в 2011 г.), зарплаты «потянулись на юг». Я был просто растерзан известием, что из всех моих доплат по трём позициям: Заслуженный учитель РФ, Почётный работник общего образования РФ, кандидат психологических наук мне не оставляют ни одной, а за статью о школьном мероприятии, задуманном и проведённом мною, я был поощрён 3 тысячами рублей. Я не стану впадать в пафосный батист заклинаний: мы работали не только на себя, а и на город, на страну, на её процветание, на правду у кремлёвских стен. Но, в общем-то, это так и есть. Да, многие работали плохо, особенно в последние годы – не награждайте их. Даже ругайте их. Но отнять заслуженное – это так же, как сказать ветерану войны: медали вы можете оставить себе, но вы не форсировали Днепр, не плавились в танках на Курской дуге, не штурмовали Кёнигсберг, не брали Берлин.
Мы, наверное, должны сознательно понять, что сейчас всех придавил мировой кризис, но всё равно не всех же. Кто-то продолжает получать зарплаты в миллионах, в сотнях тысяч (и это не предприниматели), а кто-то держится, потому что имеет пенсионный возраст или сдаёт квартиру, или опутан цепями репетиторства. Мне скажут: «Зависть и злопыхательство – плохие качества. Надо быть скромнее. Да и где же ваша гражданственность?». И на самом деле – где? Когда ты обобран неизвестно по какому указу, закону, приказу, тайному шёпоту, ты должен стать гражданином. Ты должен выяснить, куда пошли твои деньги – на закупку оборудования для онкологического центра или на пуск ракеты по боевикам. Ты должен понять, что происходит в Департаменте образования г. Москвы, где требуют немыслимых показателей, самобичевания, превращают директоров в клоунов,  потом  устраивающих свои шоу по школам, выяснить, откуда берутся новые руководители этих первобытных аббревиатур (ГБОУ, МОУ и пр.) – амбициозные, скупые, малограмотные, льстивые перед верхами, нахальные и циничные перед коллегами. Кстати, педагог – ещё коллега директора или уже нет? Да, нет, конечно! И почему изгоняются опытные, честные, профессиональные учителя и куда им деваться, если они хотят и могут работать и даже «предоставлять услуги»? А пока работающим  говорят, чтобы  вели себя смирно: ведь за каждым петляет очередь в 15 человек и дышит ему в затылок.
Я обращался в разные инстанции с простым вопросом – в чём состоят основания элементарного обкрадывания людей и где они (основания) зафиксированы. В Минобрнауке клерк, подготовивший туманный ответ, сказал  по телефону, что он бы посоветовал перейти мне в ту школу, где надбавки сохранены или есть достойные стимулирующие выплаты. Так вот взять и перейти, бросив музей, учеников, вложенные силы, три года без естественного сна, со снотворными. Из Госдумы ответа не последовало вовсе. В Департаменте мне предложили взять подработку, к примеру, в МИОО (разваливший его руководитель теперь является ректором ведущего педагогического вуза страны) или в Городском методическом центре, куда сгребли всех «швейковских» исполнителей команд и «тёмных лошадок». Ну а чего смущаться – после 18 часов впихнуться в переполненный автобус и прямиком – на курсы. А вот что я скажу этим усталым людям, уже проклявшим меня (даже если я приеду к 15 часам)? О новых изменениях в ЕГЭ? О ФГОСАХ? О МЦКО? О концепциях, программах, олимпиадах, безумных конкурсах, топах, электронных журналах? Да меня самого тошнит от всего этого. Я о многом могу рассказать, но это уже не востребовано среди руин педагогики, среди намеренной деградации населения, молодого поколения и безмерном разочаровании зрелого. В московском профсоюзе пояснили, что я всё подписал сам и согласился трудиться на подобных условиях, а доплата одна осталась (четвёртая) – за категорию! Только депутат Мосгордумы, сенатор, глава комитета по науке, образованию и культуре З.Ф. Драгункина поддержала меня в моих хлопотах. Но и Совет Федерации не смог добиться от директора комплекса возвращения мне хотя бы рубля. Совет Федерации! Раньше ученики (да и учителя) боялись строгой уборщицы, разбегаясь от ворчливой швабры. Теперь непостижимым образом высший орган власти в стране безрезультатно заступается за педагога. Значит, система совершенно задушила нас. Система без названия, без роду, без племени. Она рекрутирует всё новых «санитаров леса». И какая тут речь о подснежниках, господа!
Вот моя исповедь. Плачьте, смейтесь, равнодушно ухмыляйтесь… Но я продолжаю работать, мне кажется, даже лучше, чем прежде. Я не ставлю точку в своих поисках и вопросах. Я хочу, чтобы школа вернулась. Мы (всё-таки «мы» — потому как не единственный я, не единственный на этой неважно засеянной ниве, где никак разумное не взойдёт, не говоря уже о вечном)  продолжаем ждать её. И если мы будем стойкими, терпеливыми и инициативными, школа может вернуться. Авансом. Но нас признает. Да, пусть мы боролись опять с ветряными мельницами, но кропотливо соберём то, что намолото даже ими. И, верится, внезапно рассеется туман, вся  «шушера» разбежится по своим норам, и кто-то спокойно и твёрдо объявит: «Тема сегодняшнего  урока – «Эпоха Возрождения».
 

Мука ветряных мельниц
Александр Снегуров,
Заслуженный учитель РФ,
кандидат психологических наук, профессор РАЕ, г. Москва