Любой человек, даже самый никчёмный (а таких, наверное, не бывает, поскольку у каждого имеется предназначение), всё время думает и прошлом, и о будущем. Своём, разумеется. О прошлом - что он сделал и пережил. О будущем - о мечтах и планах. Разница заключается в том, что с возрастом пропорция меняется: мечт и планов становится меньше, а опыта больше. Именно к опыту - к личному опыту жизни - всё чаще и чаще обращается человек. И что же он там видит? Всё. Но каждому ли удаётся увидеть - главное? То зерно, из которого произросла его личная жизнь, его личность?
Извините, позвольте поумничать. Возможно, вам пригодится. Есть такая наука - акмеология. Точнее говоря, так её называют последовали, адепты, хотя лично у меня иное мнение по данной теме. Но говорю, однако, потому что вам может всё это повстречаться. Суть подхода в том, что, по мнению акмеологов, у человека есть в жизни собственная вершина - пик его творческих достижений. С этой точки зрения жизнь выглядит как горка: сначала человек поднимается в гору, трудится, развивает способности, накапливает опыт и достигает вершины, а далее в какой-то момент он с этой горки начинает... вы правильно поняли, как говорится, съезжать. Короче говоря, Баба Яга и я против прямолинейного акмеологического подхода к анализу (раскладыванию по полочкам) жизни человека.
О каких достижениях идёт речь? Я встречал уроженцев крупных городов, с которыми не о чем даже поговорить, не то, чтобы строить отношения. И я встречал деревенских бабулек, которые дальше околицы в жизни не выезжали, но у которых нужно учиться рассуждению о жизни и отношению к разным её явлениям и фактам. И как господа акмеологи это объяснят? Никак - с точки зрения их подхода. Значит, суть дела в чём-то другом. Я, конечно, против затворничества. Я за впечатления и события. Но они сами по себе мало что значат. Значит то, как человек относит их к себе, какие выводы делает. Для иного маленькое событие будет иметь гораздо больший импульс развития, чем для кого-то кругосветное путешествие. Вот в этом, на мой взгляд, и соль. Может ли человек определить в своей жизни, в своём жизненном опыте то зерно, из которого произрастают корни и крона его личности?
Попробуйте написать эссе на эту тему, как это сделал Валентин Пикуль в документальной трагедии "Реквием по каравану PQ-17" по отношению к своей жизни. В юности он попал в первый набор соловецких юнг, служил на Северном флоте в самые тяжёлые этапы Великой Отечественной. Именно это заложило краеуголный камень его личности на всю жизнь. Попробуйте. Так же искренне. И так же высокохудожественно и проникновенно.
И в заключение. Думаю, что так можно действовать на любом этапе личной жизни, не дожидаясь "вершины". "Зерно" будет, скорее всего, изменяться (с изменением опыта). Но постепенно ближе и ближе к истинному, как и Пикуля.

Валентин Саввич Пикуль. Реквием по каравану PQ-17 (1970)
Корабли юности

Там, где клубится пар над теплынями Гольфстрима, там, где ветер раскачивает воду, вздымая ее до мостиков, – там прошли, сверкая бортами, корабли моей юности.
Юность на эсминцах – не зря проведенные годы.
С этих узких и теплых палуб, залитых мазутом, я научился строже смотреть по сторонам…
Теперь мне пятьдесят, и мне уже не снятся корабельные сны.
Где они, легкокрылые корабли с широкой трубой, продутой сквозняком ревущих, как гроза, котельных отсеков? Где они, эти лихие наездники морей, которые из мрака полярной ночи, из любого ненастья вынырнут, поразят и опять сгинут во тьме, свистя обтяжкой антенн и такелажа?..
Мне уже не снятся сны моей юности.
Увы, не снятся.
Но стоит закрыть глаза, и я снова вижу их как наяву.
Вот идет, горделивый и статный, дивизион-один: «Гремящий», «Громкий» и «Грозный».
Строем фронта, порывист и резок, следует дивизион-два: «Разумный» и «Разъяренный» во главе с лидером «Баку».
«Новики» режут волну, как лемехами плугов, и не черная сыть земли, а стылая вода отваливается на сторону, обессиленно отступая прочь с пути ветеранов.
За ними – «Доблестный», «Дерзкий», «Достойный».
Концевыми – «Жаркий», «Жестокий», «Живучий»…
В ярком сиянии дня проходят корабли моей юности.
Как мальчишка, я снова хочу кричать от восторга:
– Это они… это они!
Я люблю их, эти корабли. Любовь моя к ним неизбывна, как и все, что любишь по-человечески – чистым сердцем.