Деньги не голова: наживное дело.
Богатый и не тужит, а брюзжит.
Богатство родителей - порча детям.
Отец богатый, да сын неудатый.
Через золото слёзы льются.
И двери богатых стыдятся нищих.
И бедный украдёт, да его Бог прощает.
Ростовщики на том свете калёные пятаки голыми руками считают.
Будешь богат, будешь и скуп.
Не отвернёшь головы клячом, не будешь богачом.
В аду не быть - богатства не нажить.
Хлебу - мера, а деньгам - счёт.
Чаще счёт, крепче дружба.
Изведай человека на деньгах. Деньги искус любят.
Без хозяина - деньги черепки.
Ни конь без узды, ни богатства без ума.
Не штука деньги; штука разум.

 

В России вся собственность выросла из "выпросил", или "подарил", или кого-нибудь другого "обобрал". Труда собственности очень мало. И от этого она не крепка и не уважается.

 

Стародум (Правдину).… А кто богат? Да ведаешь ли ты, что для прихотей одного человека всей Сибири мало! Друг мой! Всё состоит в воображении. Последуй природе, никогда не будешь беден. Последуй людским мнениям, никогда богат не будешь.

Денис Иванович Фонвизин. Недоросль (1781 г.)
 

— Да… Отошло, видно, золотое времечко, Сергей Александрович, — грустно заговорил Бахарев. -  Сегодня ножка болит, завтра ручка, а потом придёт время, что и болеть будет нечему… А время-то, время-то теперь какое… а? Ведь каждый час дорого, а я вот пачкаюсь здесь с докторами. Спать даже не могу. Как подумаю, что делается без меня на приисках, так вот сердце кровью и обольётся. Кажется, взял бы крылья, да и полетел… Да. А замениться некем! Один сын умнее отца хочет быть, другой… да вот сам увидишь! Дочерей ведь не пошлёшь на прииски.

Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк. Приваловские миллионы (1883 г.)
 

… Кто жил и наблюдал достаточно, чтобы иметь возможность припомнить несколько благосостояний, созданных и разрушенных на его памяти, тот, вероятно, не раз задумывался над одним странным, периодически повторяющимся явлением. Отец, человек, проложивший сам себе дорогу, трудится, бьётся из всех сил, чтобы избавить своих детей от необходимости трудиться и, наконец, оставляет им обеспеченное состояние. Что же приносит это состояние детям?  Оно весьма часто не только бывает причиной безнравственности в детях, не только губит их умственные способности и физические силы, но даже делает их положительно несчастными, так что если сравнить счастье отца, тяжким упорным трудом нажившего состояние, и детей, проживающих его без всякого труда, то мы увидим, что отец был несравненно счастливее детей. А между тем бедняк трудился всю жизнь, чтобы детям его не нужно было трудиться, бился целую жизнь, чтобы разрушить их нравственность, сократить их существование и сделать для них счастье невозможным! О дельном воспитании он не заботился: к чему оно? — были бы деньги! Пусть-де воспитывается тот, у кого их нет. И не подумал он, что труд, а за ним и счастье сами сыщут бедняка, а богач должен ещё уметь отыскать их.

 

Но вам кажется, что бедняк стоит лучшей участи? Бросьте же ему горсть золота, которая бы разом избавила его от необходимости свободного труда, и полюбуйтесь превращением.
Видите ли вы этого расплывшегося негодяя? Его сальное и бессмысленное лицо, маленькие заплывшие глаза, исполненные хитрости, наглости и вместе с тем низкого раболепства перед вашей высокой особой, напоминают вам и вашего приказчика, и целовальника в красной рубахе, и закомого вам содержателя постоялого двора, и разбухшего купца-миллионера, которого вы помните ещё за прилавком питейного дома, а может быть, и кого-нибудь из ваших друзей. Это тот же самый крестьянин: он похитрел и в то же время поглупел, сделался жаден и жесток, обирает и обкрадывает народ и от всей души презирает своего бывшего собрата. Он сильно сколачивает копейку, хотя уже много серебряных рублей лежит в его окованном сундуке, на котором он примостил себе перину и дрыхнет в ожидании кондрашки. Он весь предался тому сорочьему инстинкту, который медицина должна была бы причислить к самому неизлечимому роду сумасшествия: каждая новая копейка выщербливает у него часть души, и в сердце его въелась безвозвратно та гнусная болезнь, о которой так удачно сказал Ювенал: "Crescit amor nummi quantum ipsa pecunia crescit". Прощай человек! Остался толстый мешок, наполненный жиром и имеющий свойство всасывать деньги.
Кто наблюдал над жизнью простого народа, тот знает, что неизбежен такой закон превращения и как быстро зверство одолевает крестьянина, избавленного от необходимости личного физического труда и не знакомого с трудами умственной жизни. Могучая природа его тела, взлелеянная на русской печи и русском морозе, продолжает вырабатывать всё новые и новые силы, которые за неимением расхода на труд обращаются в жир, потопляющий и глаза его, и сердце, и мозг.

Труд в его психическом и воспитательном значении (1860 г.)
 

Наслышался и о семье богачей Коншиных, владевших фабриками и заводами, о сыновьях Коншина, получавших образование за границей, о младшем сыне — яром толстовце, отказавшемся от наследства, ходившем в мужицких лаптях; о судьбе другого сына, построившего дворец на берегу Оки, увлёкшегося модным в те времена спиритизмом, "по велению тусторонних сил" застрелившегося на глазах своей жены, красавицы американки, которая после смерти мужа приняла православие и построила женский монастырь...
На глазах людей вырождалась семья миллионеров Коншиных, отходили от дела, один за другим погибали и стрелялись его образованные сыновья, но всё ещё силён был сам старик Коншин, крепко держали хозяйские руки руль огромного корабля.