Это уже не стыдно и не секретно, когда высокие назначения на государственные должности или в бизнесе, аффилированном с государством, производятся по принципу кровного родства. При Советской власти такое называлось семейственностью и, разумеется, пресекалось. Теперь же, видимо, это элемент внутренней кадровой политики. Новая "элита" должна обеспечить преемственность власти, создать для неё социальную базу, занять своими кадрами командные политические высоты. Как было при сословное строе, так и сейчас целенаправленно и спешно, под броскими отвлекающими внимание растерянного "реформами" обывателя лозунгами, формируется "новое дворянство".
Одно из проявлений того, когда человек неожиданно получает доступ к очень большой власти, описал Ф.М. Достоевский на примере поведения губернаторши. Кстати, "реформаторский зуд" как явление — с этого поля ягода.
Если уж так, то хотя бы готовьте "золотую молодёжь". Как? Спросите.
 

Фёдор Михайлович Достоевский. Бесы (1871-1872).
Отрывок

Бедная дама (я очень сожалею о ней) могла достигнуть всего, что так влекло и манило ее (славы и прочего), вовсе без таких сильных и эксцентрических движений, какими она задалась у нас с самого первого шага. Но, от избытка ли поэзии, от долгих ли грустных неудач первой молодости, она вдруг, с переменой судьбы, почувствовала себя как-то слишком уж особенно призванною, чуть ли не помазанною, «над коей вспыхнул сей язык», а в языке-то этом и заключалась беда; все-таки ведь он не шиньон, который может накрыть каждую женскую голову. Но в этой истине всего труднее уверить женщину; напротив, кто захочет поддакивать, тот и успеет, а поддакивали ей взапуски. Бедняжка разом очутилась игралищем самых различных влияний, в то же время вполне воображая себя оригинальною. Многие мастера погрели около нее руки и воспользовались ее простодушием в краткий срок ее губернаторства. И что за каша выходила тут под видом самостоятельности! Ей нравились и крупное землевладение, и аристократический элемент, и усиление губернаторской власти, и демократический элемент, и новые учреждения, и порядок, и вольнодумство, и социальные идейки, и строгий тон аристократического салона, и развязность чуть не трактирная окружавшей ее молодежи. Она мечтала дать счастье и примирить непримиримое, вернее же соединить всех и всё в обожании собственной ее особы.