ГлавнаяСтатьиГлавшколаКакая проблема у Пантелея Прокофьевича Мелехова?
Разделы статей

Какая проблема у Пантелея Прокофьевича Мелехова?

18 августа 2017 - Сергей Пимчев
Какая проблема у Пантелея Прокофьевича Мелехова?
При написании школьного сочинения требуется сформулировать проблему. Это вызывает трудности у ребят.
Прошу ребят не огорчаться, поскольку проблема – это ключевая методологическая категория, пожалуй, важнейшая для анализа (исследования) и деятельности. Иногда даже говорят: нет проблемы – нет исследования (деятельности).
Вместе с тем, не следует пугаться сложности. Всё проще, чем кажется вначале.
Для этого надо:
1.    Понять основную суть понятия проблемы.
2.    Систематически тренироваться.
И Вы вдруг неожиданно заметите, что Ваше мышление стало – проблемным. Скажу о главном.
Проблема – это основная причина трудностей и неудач кого-либо. Не сами трудности и неудачи, а их – причина. Например, человек споткнулся. Почему?
Таких причин может быть несколько: тёмная дорога, усталость человека, прежде на этом месте не было камня или ямы и т.д. Нужно выбрать ту, которая представляется наиболее вероятной. Проблема должна быть одна.
Проблема не лежит на поверхности, она скрыта.
Поскольку проблема не решена и даже не изучена, то она Вами, естественно, предполагается. По мере изучения она становится всё более ясной.
Проблему определяете Вы сами, исходя из Ваших актуальных потребностей. Грубо говоря, что Вы считаете нужным, то Вы и будете решать. Другой человек в тех же условиях может решать другую проблему. В приведённом примере: дворник будет убирать дорогу, электрик освещать, а человек стараться быть внимательнее.
Проще всего сформулировать проблему, начиная с вопросов: «Почему?», «Как?». Например:
— «Почему споткнулся человек?»
— «Как пройти по тёмной дороге?».
А теперь берите любые литературные тексты, фильмы, истории, случаи из жизни и тренируйтесь формулировать проблемы.
Я приведу случай из романа М.А. Шолохова «Тихий Дон». Определите проблему.
Пантелей Прокофьевич, отец главного героя – Григория Мелехова, собрался по делам в станицу Вёшенскую.
«Отдохнув, он запряг в розвальни старую, ослепшую в этот год кобылицу, поехал. Дорога лежала лугом. Два часа спустя был он в Вёшенской. Заехал на почту, забрал хомуты и завернул к давнишнему знакомцу и куму, жившему у новой церкви. Хозяин, большой хлебосол, усадил его обедать.
– На почте был? – спросил он, наливая что-то в рюмку.
– Был, – протяжно ответил Пантелей Прокофьевич, зорко и удивленно поглядывая на графинчик, нюхая воздух, как собака звериный след.
– Новья ничего не слыхал?
– Новья? Ничего, кубыть, не слыхал. А что?
– Каледин, Алексей Максимович-то, приказал долго жить.
– Да что ты?!
Пантелей Прокофьевич заметно позеленел, забыл про подозрительный графин и запах, отвалился на спинку стула. Хозяин, хмуро моргая, говорил:
– По телеграфу передали, что надысь застрелился в Новочеркасском. Один был на всю область стоющий генерал. Кавалер был, армией командовал. А какой души был человек! Уж этот казачество в обиду не дал бы.
– Погоди, кум! Как же теперича? – растерянно спрашивал Пантелей Прокофьевич, отодвигая рюмку.
– Бог его знает. Чижолое время наступает. Небось, от хорошей жизни не будет человек в самого себя пулять.
– Через чего ж он решился?
– Кум – казак кряжистый, как старовер, – зло махнул рукой:
– Откачнулись от него фронтовики, в область большевиков напущали, – вот и ушел атаман. Найдутся аль нет такие-то? Кто нас оборонит? В Каменской какой-то рывком образовался, казаки в нем фронтовые… И у нас… слыхал, небось? Приказ от них пришел: чтоб атаманьев долой и чтоб эти выбрать, рывкомы. То-то мужичье головы пополняло! Все эти плотничишки, ковали, хапуги разные, – ить их в Вешках как мошкары в лугу!
Долго молчал Пантелей Прокофьевич, повесив седую голову; а когда поднял ее – строг и жесток был взгляд.
– Чего это у тебя в графине?
– Спирток. С Кавказа привез племянник.
– Ну, давай, кум, помянем Каледина, покойного атамана. Царство ему небесное!
Выпили. Дочь хозяина, высокая веснушчатая девка, подала закусить.
Пантелей Прокофьевич сначала поглядывал на кобылу, понуро стоявшую возле хозяйских саней, но кум его уверил:
– Не беспокойся об лошади. Велю напоить и корму дать.
И Пантелей Прокофьевич за горячим разговором и за графином вскоре забыл и про лошадь, и про все на свете. Он несвязно рассказывал о Григории, спорил о чем-то с захмелевшим кумом, спорил и после не помнил о чем.
Встрепенулся уже вечером. Не глядя на упрашивания остаться ночевать, решил ехать. Кобылу запряг ему хозяйский сын, сесть в сани помог кум. Он надумал проводить гостя; рядом легли они в розвальнях, обнялись. Сани у них зацепились в воротах, потом цеплялись за каждый угол, пока не выехали на луг. Тут кум заплакал и добровольно упал с саней. Долго стоял раком, ругался, не в состоянии подняться на ноги. Пантелей Прокофьевич погнал кобылу рысью, не видел, как провожающий его кум ползет по снегу на четвереньках, тычась носом в снег, счастливо хохочет и просит хрипком:
– Не щекоти!.. Не щекоти, по-жа-лу-ста!
Несколько раз огретая кнутом, кобыла Пантелея Прокофьевича шла шибкой, но неуверенной, слепой рысью. Вскоре хозяин ее, одолеваемый хмельной дремотой, привалился к стенке саней головой, замолк. Вожжи случайно оказались под ним, и кобыла, не управляемая и беспомощная, сошла на тихий шаг. На первом же свилке она сбилась на дорогу к хутору Малый Громченок, пошла по ней. Через несколько минут потеряла и эту дорогу. Шла уже целиной, бездорожьем, стряла в глубоком у леса снегу; храпя, спускалась в ложбинки. Сани зацепились за куст – и она стала. Толчок на секунду пробудил старика. Пантелей Прокофьевич приподнял голову, крикнул сипло:
– Но, дьявол!.. – и улегся снова.
Кобыла благополучно миновала лес, удачно спустилась на Дон и по ветру, доносившему с востока запах кизячного дыма, направилась к хутору Семеновскому.
В полуверсте от хутора, с левой стороны Дона, есть прорва, в нее веснами на сбыве устремляется полая вода. Около прорвы из супесного берега бьют ключи – лед там не смерзается всю зиму, теплится зеленым широким полудужьем полынья, и дорога по Дону опасливо обегает ее, делает крутой скачок в сторону. Весною, когда через прорву могучим потоком уходит обратно в Дон сбывающая вода, в этом месте крутит коловерть, ревет вода, сплетая разнобоистые струи, вымывая дно; и все лето на многосаженной глубине держатся сазаны, прибиваясь к близкому от прорвы дряму, наваленному с берега.
К полынье, к левому ее краю, и направляла мелеховская кобыла слепой свой шаг. Оставалось саженей двадцать, когда Пантелей Прокофьевич заворочался, чуть приоткрыл глаз. С черного неба глядели желто-зеленые невызревшие черешни звезд. «Ночь…» – туманно сообразил Пантелей Прокофьевич, ожесточенно дернул вожжи:
– Но, но-о!.. Вот я тебя, хреновина старая!
Кобыла затрусила рысью. Запах недалекой воды ударил ей в ноздри. Она торчмя поставила уши, чуть покосила в сторону хозяина слепым недоумевающим глазом. До слуха ее вдруг доплыл плеск смыкающейся волны. Дико всхрапнув, крутнулась в сторону, попятилась. Под ногами ее мягко хрупнул источенный из-под испода лед, отвалился оснеженной краюхой. Кобыла захрапела смертным напуганным храпом. Изо всей силы она упиралась задними ногами, но передние уже проваливались – были в воде, под переступавшими задними ломалось крошево льда. Ухнув, лед с плеском раздался. Полынья глотнула кобылицу, и она судорожно дернула задней ногой, стукнула по оглобле. В этот же миг Пантелей Прокофьевич, услышавший неладное, прыгнул с саней, откатился назад. Он видел, как сани, увлекаемые тяжестью кобылы, поднялись дыбом, обнажив блеснувшие при звездном свете полозья, – скользнули в черно-зеленую глубину, и вода, перемешанная с кусками льда, мягко зашипела, чуть не доплеснулась до него волной. Задом, с невероятной быстротой отполз Пантелей Прокофьевич и только тогда твердо вскочил на ноги, ревнул:
– Ка-ра-у-у-ул, люди добрые!.. У-то-па-а-а-ем!..
Хмель у него – словно клином вышибло. Он подбежал к полынье. Остро блестел свежеотломленный лед. Ветер и стремя гоняли по широкому черному кругу полыньи куски льда, волны трясли зелеными вихрами, шелестели. Тишина кругом стояла мертвая. В дальнем хуторе желтили темноту огни. Исступленно горели и дрожали на плюшевом небе зернистые, как свежеперевеянные, звезды.
Ветерок пушил поземкой, она сипела, мучнистой пылью летела в черное хайло полыньи. А полынья чуть дымилась паром и так же радушно и жутко чернела.
Пантелей Прокофьевич понял, что кричать теперь глупо и бесполезно. Он огляделся, сообразил, куда попал пьяным невзначаем, и затрясся от злости на самого себя, на случившееся. В руках его остался кнут, с ним он успел соскочить. Матерясь, он долго хлестал себя через спину, но было не больно – защищала дубленая шуба, а раздеваться ради этого казалось бессмысленно.
Выдернул из бороды щепоть волос и, перечислив в уме пропавшие покупки, стоимость кобылы, саней и хомутов, яростно выругался, еще ближе подошел к полынье.
– Черт слепая!.. – дрожливым, стенящим голосом сказал он, обращаясь к утонувшей кобыле. – Курва! Сама утопла и меня было-к утопила! Куда ж тебя занесла нечистая сила?! Черти тебя там будут запрягать и ездить, а погонять им нечем!.. Нате ж вам и кнут!.. – Он отчаянно размахнулся, кинул на середку полыньи вишневое кнутовище.
Оно, блюкнув, торчмя воткнулось в воду, ушло вглубь» (Книга 2, часть 5, гл. XIV).
Лично моя проблема, в данном случае, — педагогическая: как подобрать наглядный и богатый своим историко-культурным содержанием, бытовой достоверностью, правдой человеческих отношений материал для иллюстрации и тренировки разбираемого понятия?
 

Похожие статьи:

ГлавшколаПроект "Хватит!"

ГлавшколаЕсли такой умный, почему торчишь

ГлавшколаМолитва казака

Золотая библиотекаМихаил Шолохов. Осенняя любовь

Золотая библиотекаМихаил Шолохов. Как иссушает страсть

Комментарии (2)
Галина Михеева # 24 августа 2017 в 08:40 0
Позволю себе озвучить увиденную мною проблему словами А.С.Пушкина:
"Сбились мы. Что делать нам!?" ("Бесы")
Сергей Пимчев # 24 августа 2017 в 14:48 0
Да, надо бы себя иногда кнутом... Для прояснения сознания...
Последние вопросы FAQ
Неизвестный человек спрашивает: "Добрый день, подскажите, если не сложно , где лучше обучиться или найти информацию по системному...
  19 декабря 2016Подробнее...
Павел Кац спрашивает: "Здравствуйте, уважаемый Сергей Петрович! Я занимаюсь увековечением памяти людей, оставивших след в истории нашей...
  22 ноября 2016Подробнее...
Михал Варых, наш коллега из Варшавы, задаёт вопрос: "Сергей, у меня к тебе вопрос. Кто такие "политики Садового кольца"? Ты встречал...
  14 октября 2016Подробнее...
Извините, ещё вопрос. Как вы оформляете публикации?
  22 февраля 2015Подробнее...
Добрый день! Как познакомиться с содержанием выполненных вами многочисленных проектов? Меня, например, интересует проект "Учитель года...
  22 февраля 2015Подробнее...
Рейтинг пользователей
Сергей Пимчев
+343
Самый длинный статус из всех что существуют в этом прекрасном мире
Вера Балакирева
+10
Галина Михеева
0
Marina
0
Vikadrems
0
geografinya
0
Поддержка
Если Вы считаете наш проект открытого информационного портала полезным,
просим поддержать наш проект переводом суммы в размере 50руб.
Деньги необходимы для оплаты хостинга, работ по продвижению сайта,
а также оплаты работы модераторов.
      Из суммы перевода вычитается комиссия:
0,5% за перевод из кошелька ЯндексДеньги;
2% за перевод с карты Visa или MasterCard.