Две собачки встретились на пустыре. 
Одна – Маленькая и беленькая. Другая – Большая и серая. От каждой идёт натянутый поводок к хозяевам, которые чем-то похожи. Во всяком случае, на хозяевах надеты куртки-аляски с накинутыми капюшонами: не определить ни возраста, ни пола. Это произошло 22 апреля – не только в день рождения вождя. В зените – злая весна.
После короткого обнюхивания собаки поняли, что отношения можно развивать. Маленькой и беленькой так понравился Большой и серый, что она забегала, заюлила вокруг, проявляя энергичную изобретательность. Со стороны Большого и серого сначала были заметны некоторые колебания, поскольку Маленькая и беленькая была чуть больше его головы. Однако вежливость и природное желание толкали его к игре, против которой он, в конце концов, не устоял. Свободному общению препятствовали натянутые поводки.
Маленькая и беленькая то прыгала на Большого и серого, то поворачивалась к нему спиной, замирая в ожидании. Большой и серый, наконец, стал отвечать ей полной взаимностью, обнимая передними лапами и ласково прихватывая зубами. В такие моменты Маленькая и беленькая находилась в полной власти Большого и серого, но Большой и серый мог только её обнять и по-собачьи поцеловать. Маленькая и беленькая тонула в его лапах.
Маленькая и беленькая предпринимала одну попытку за другой, но всё заканчивалось объятиями и собачьим поцелуем. Большой и серый, испыты-вал некоторую растерянность, не зная, как продолжить. Поводки, кажется, имели значение только для неподвижных хозяев. 
Из-за угла показалась Вторая маленькая и беленькая, тоже на поводке. Увидев собратьев, она натянула поводок, поторопила своего хозяина. Вот они уже втроём. Большой и серый – безусловный фаворитом – терялся между Маленькой и беленькой и Второй маленькой и беленькой. Он предлагал играть на троих. Но, кажется, Маленькая и беленькая начала ревновать: возникшая нерешительность говорила о внутреннем колебании. Но и Вторая маленькая и беленькая не могла торжествовать: видимо, она чувствовала, что всё-таки не первая.
Как закончил бы эту пьесу Островский или Шекспир, можно только догадываться. Анонимные хозяева стали сильнее натягивать поводки и разводить друзей. Они тащились за хозяевами, бросая прощальные  взгляды и – невыраженные сполна чувства. 
Через несколько минут только молчаливый свидетель знал, какие страсти кипели на этом пустыре только что, и как не хватило тяжёлого театрального занавеса в финале.