Англичанин имеет право на дым из своей собственной кухонной трубы.

Джон Голсуорси. Сага о Форсайтах (1922 г.)
 

... В так называемом "свете" изо дня в день клевещут на каждого и всё обходится мирно; клеветники обедают со своими жертвами, играют с ними в карты, и все исполнены лучших чувств, и знают, что стоит расстаться - и они с новыми силами будут порочить друг друга. До посторонних ушей такие милые и убийственные вещи не доходят...

Джон Голсуорси. Сага о Форсайтах (1922 г.)
 

Душевная чистота, отсутствие каких бы то ни было недобрых чувств, безусловно, способствуют продлению юности. У большинства красивых женщин прежде всего стареет лицо.

Молодость

Молодость - это прежде всего способность открыто и беззаветно любить жизнь. И свободно выражать свои чувства, а не скрывать их - то ли в угоду модной сдержанности, то ли под бременем ложной мудрости и в оправдание прожитых лет.

Широкость русских

… И я тысячу раз дивился на эту особенность человека (и, кажется, русского человека по преимуществу) лелеять в душе своей высочайший идеал рядом с величайшею подлостью, и всё совершенно искренно. Широкость ли это особенная в русском человеке, которая его далеко поведёт, или просто подлость — вот вопрос!

Статус

… Нет ничего глупее, как называться Долгоруким, не будучи князем.

Фёдор Михайлович Достоевский. Подросток (1875 г.)
 

Когда кто-то спросил, почему у Спарты нет городских стен, Агесилай показал на вооружённых граждан и сказал: "Вот — спартанские стены".

Слухи

Если Агесилай слышал, что кого-либо хвалят или порицают, он полагал, что не менее важно знать характер тех, кто говорит, чем тех, о ком судят.

Плутарх. Изречения спартанцев (I-II вв. н.э.)
 

Да что же и дорого-то в России, как не старые церкви. Уж не канцелярии ли? или не редакции ли? А церковь старая-старая, и дьячок — "не очень", все с грешком, слабенькие. А тепло только тут. Отчего же тут тепло, когда везде холодно? Хоронили тут мамашу, братцев: похоронят меня: будут тут жениться дети: все — тут… Всё важное… И вот люди надышалитепла.

На войне

На рассвете землянки, выкопанные на склоне оврага, оживали. Бойцы выскакивали на мокрую от росы траву, начиналась зарядка. Потом шли на завтрак.
В первое же утро Миронов заметил возле кухни нетронутые котелки с пищей. В чём дело? Всё объяснил боец первой роты казах Каифкан Абдурахманов:
— Моя чушка не кушает, — и показал на кусочки сала, плававшие в котелке.
— Ну и зря! — спокойно отозвался Кабанов. — Будем, парторг, завтракать?
Мы с Кабановым примостились на видном месте и с удовольствием начали есть хлеб с салом. Сначала бойцы — уроженцы Средней Азии смотрели на нас с какой-то опаской. Потом подошли ближе, сели рядом. Наконец Каифкан отважился:
— Дай кусочек, моя пробовать будет.
Он осторожно пожевал хлеб, сало. Напряжённое выражение лица — и вдруг улыбка:
— Давай ещё.
— Понравилось? — спрашиваю.
Абдурахманов блаженно закрыл глаза. Его земляки тоже потянулись к салу и хлебу. На следующий день этот инцидент принял неожиданную окраску. Бойцам выдали НЗ (неприкосновенный запас) — сухари, сало и сахар. Когда через некоторое время старшины рот проверили наличие его, оказалось, что паёк исчез: всё было съедено. "Сам научил сало кушать, товарищ парторг. Зачем сердишься?".

Василий Николаевич Секретарюк.
Храбрые смерти не знают (записки парторга полка). -
Львов: Каменяр, 1977. — С. 9-10.
 

Разве поток сбегает с гор прозрачным и вольным для того, чтобы пробежать по прекрасным пастбищам, вскормить и пустить на простор светлые ручьи и кончить свой путь в деревенской канаве? Жизни, имевшие прекрасное начало, нередко ждёт бесславный конец; с почтением и благоговейным страхом должен наблюдатель размышлять о подобных судьбах, узнавая их историю. Я слишком часто встречал Успех на своём веку, чтобы с приветственными кликами бросать вверх шляпу, когда он проезжает мимо в золочёной карете; я свершу свой скромный долг и позабочусь о том, чтобы мои соседи в толпе не слишком разевали рты от удивления и не рукоплескали слишком громко.

Уильям Теккерей. История Генри Эсмонда (1852 г.)
 

Чтобы довершить характеристику той жизни, какая шла в домике Заплатиных, нужно сказать, что французский язык был его душой, альфой и омегой. Французские фразы постоянно висели в воздухе, ими встречали и провожали гостей, ими высказывали то, что было совестно выговорить по-русски, ими пускали пыль в глаза людям непосвящённым, ими щеголяли и задавали тон. В жизни Хионии Алексеевны французский язык был неисчерпаемым источником всевозможных комбинаций, а главное — благодаря ему Хиония Алексеевна пользовалась громкой репутацией очень серьёзной, очень образованной и вообще передовой женщины.

Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк. Приваловские миллионы (1883 г.)
 

Добродетель — это значит спасать французское духовное наследство, оставаясь хранителем библиотеки где-нибудь в Карпантра. Добродетель — беззащитным летать на самолёте. Обучать детей чтению. Быть простым плотником и пойти на смерть.

Антуан де Сент-Экзюпери. Письмо Х (30 июля 1944 г.)
 

Чиновники достославного королевского правительства были честными, образованными и благовоспитанными чиновниками. Но их благожелательная деятельность не всегда встречала признание, так как сопровождалась недостаточным знакомством с местными условиями и разменивалась на мелочи, относительно которых взгляды учёного горожанина за канцелярским столом не всегда выдерживала критику простого человеческого здравого смысла крестьянина. Членам административных коллегий приходилось тогда делать multa, а не multum [много, но незначительное]. Отсутствие более высоких задач приводило к тому, что они не находили себе достаточного количества действительно нужной работы и в своём должностном рвении выходили далеко за пределы потребностей управляемых, впадая в манию регламентирования, в то, что швейцарцы называют "Befehlerle" ["повелительство"]".

Отто фон Бисмарк.
Мысли и воспоминания (1898 г.)
 

Иоганн Вольфанг Гёте. Из моей жизни. Поэзия и правда (1813-1831 гг.)
 

Как известно, чем более высокое положение занимает человек, тем меньше написано на его дверной дощечке.

Карел Чапек. Война с саламандрами (1936 г.)

 

Свет переворачивается не сразу, не одним махом, а вот так, как у нас: было не положено, не принято, стало положено и принято, было нельзя — стало можно, считалось за позор, за смертный грех — почитается за ловкость и доблесть. И до каких же пор мы будем сдавать то, на чем вечно держались? Откуда, из каких тылов и запасов придет желанная подмога?

Валентин Григорьевич Распутин. Пожар
 

Четыре подпорки у человека в жизни: дом с семьёй, работа, люди, с кем вместе правишь праздники и будни, и земля, на которой стоит твой дом.  И все четыре — одна важней другой. Захромает какая — весь свет в наклон…

Валентин Григорьевич Распутин. Пожар (1985 г.)