Когда говорят о политике (сфере власти) и политологии (науке о политике), то часто ориентируют профанов (т.е. начинающих) на такие циничные произведения, как "Государство" Николо Макьявелли или даже анонимные "Протоколы сионских мудрецов".
Однако, есть в нашей русской литературе произведение, которое, как минимум, не уступит изложению самых изищрённых методов манипуляции общественным сознанием, а также служит предостережением крупных политических ошибок. В последнем случае произведение, которое я имею в виду, несёт в себе заряд антиутопии. Это - вот именно это! - очень и очень важно. Предупредить. Причём предупредить не где-нибудь, а здесь, в России. Работа была написана не революционером, не Лениным, а примерным и карьерным, причём высокопоставленным (вице-губернатор Тулы и Рязани), чиновником.
Эта работа всем знакома со школьных лет.
Когда я открыл книгу сейчас, вопрос, который возник: "Как эту книгу не запретили?". При царе не запретили, однако. А сейчас - можно было бы запросто, хотя и прошло полтора века. Слишком прямые аналогии возникают.
 

Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин. История одного города (1868-1870).
Отрывок

...Несмотря на непреоборимую твердость, глуповцы — народ изнеженный и до крайности набалованный. Они любят, чтоб у начальника на лице играла приветливая улыбка, чтобы из уст его, по временам, исходили любезные прибаутки, и недоумевают, когда уста эти только фыркают или издают загадочные звуки. Начальник может совершать всякие мероприятия, он может даже никаких мероприятий не совершать, но ежели он не будет при этом калякать, то имя его никогда не сделается популярным. Бывали градоначальники истинно мудрые, такие, которые не чужды были даже мысли о заведении в Глупове академии... но так как они не обзывали глуповцев ни «братцами», ни «робятами», то имена их остались в забвении. Напротив того, бывали другие, хотя и не то чтобы очень глупые — таких не бывало, — а такие, которые делали дела средние, то есть секли и взыскивали недоимки, но так как они при этом всегда приговаривали что-нибудь любезное, то имена их не только были занесены на скрижали, но даже послужили предметом самых разнообразных устных легенд.