Александр Снегуров,
историк, кавалер медали «Патриот России»,
народный репортер Зеленограда

На днях исполнилось 75 лет легендарному параду 7 ноября 1941 года. Да, сегодня революционный акцент снят с этого ноябрьского дня. Но оставлен акцент несомненно исторический, гражданский. Многие не знают или забыли о важности 7 ноября в координатах советской традиции, не знают (или не знали) про парад 1941 года, хотя за несколько лет масса ребят разных образовательных учреждений промаршировала по брусчатке Красной площади как раз в ноябре.
 

В этом году «индекс» значимости праздника в части военно-духовно-гражданской вырос на несколько «пунктов». Немало людей осознало в текущие дни подлинный масштаб парада 1941 года. Этому осознанию помог юбилейный парад 2016 года. Инсценировки на площади нам показывали и раньше, но вот такое внимание кадетским колоннам уделено впервые. Обычно скупые на информацию о конкретных людях дикторы в этот раз называли и называли имена ребят – правнуков, праправнуков героев войны, славных предков. Я в какой-то момент насторожился – не стало бы кадетское движение одной из кампаний патриотического характера. Сейчас уместно адресоваться к системным основаниям патриотизма, берущим начало, на мой взгляд, из духовно-нравственных источников, постепенно отходить от патриотической риторики и поверхностной трактовки мировоззренческих, гражданских чувств, позиций и настроений человека. И здесь важна психолого-педагогическая нюансировка, не «кавалерийская атака». Патриотические чувства следует не высекать из индивида, а взращивать и уважать в нем. Это же реально сделать в атмосфере доверия, осмысленности, развития воли, интересов человека, с учетом опыта его жизни, взглядов на мир, на историю, почтения к семейным, социальным ценностям, устремленности к благим поступкам.
 

В нашем музее-лаборатории мы стараемся создать такую атмосферу. В эти дни я рассказываю ребятам о двух парадах – 1941 и 2016 годов, связывая их не только в парадигме времени, но и словно накладывая временную «кальку» на эмоции и представления конкретных детей. Мы нередко ругаем наших чад. Но вот я вижу лица и через них сердца (это не физиологическая топография) воспитанников. Сияние чистоты ослепляет. Я не преувеличиваю: почти за тридцать лет педагогического труда я, кажется, научился отделять фальшивое, наносное от настоящего, неформального. И тем большая ответственность ложится на плечи родителей, педагогов – сохранить, не предать эту чистоту, сделать ее фундаментом для складывания, укрепления нравственных, гражданских, патриотических качеств. Ученики 2 «А» и 2 «Б» классов с их классными наставниками, профессионалами «золотой пробы» Т.М. Рогач и М.С. Курушиной слушали мой рассказ, и через их внимание, детскую непосредственность и мудрость я четче определял контуры исторических реалий, которые состоят не исключительно из фактов, а из разного рода компонентов.
 

Извините меня за резкость, но многие исследователи, публицисты, стремящиеся к «объективности», как раз и игнорируют ее, отсекая от истории чувства, представления, ментальные обстоятельства, считая их «неисторическими категориями». Нельзя создать объективный учебник истории, но можно написать его либо с опорой на конструктивное, позитивное, нравственное, либо – на абстрактное, темное, гнилое. Через «фильтр» конкретного человека история становится то лучше, то хуже; совершенствуя себя, человек «совершенствует» и историю. Я работал с самым «посконным» историческим материалом – с архивными документами и знаю, что они буквально пропитаны эмоциями, идеями, условностями и т.п. Они практически все чрезвычайно субъективны, в значительной степени мифологизированы изначально. Ну какую особую «объективность» на этом выстроишь? Этика историка может заключаться в том, чтобы данную субъективность не исказить, не переврать, чтобы в своих суждениях опираться на широкий спектр свидетельств, на свое благоразумие и неторопливость оценок, интерпретаций.
 

Базовым вопросом моего общения с ребятами в эти дни был вопрос: как вы считаете, почему в такое суровое время, когда враг стоял у стен Москвы, в столице был проведен парад? И ребята в целом верно отвечали на вопрос, дополняя друг друга, словно рисуя разноцветными мелками образ нашего отношения и к тем далеким событиям, и к себе, и к тому, что происходит сегодня. Дети сами, чувствуя диалог времен, не столько опытом, сколько интуицией стали говорить о дедушках и прадедушках, бабушках и прабабушках. Любовь к «родному пепелищу», безусловно, важна, но лучше бы «родное» в «пепелище» не превращать. Я ощущал, как без скрежета и напряжения складываются, отшлифовываются нравственные черты посетителей музея. Одна из девочек сказала, что тот парад был «очень гордым». Мальчик отметил, что люди верили в победу. Мы говорили о том, как москвичи готовились оборонять свой город, как рыли окопы, дежурили на крышах, работали на заводах, вступали в ополчение. Среди возводивших оборонительные рубежи, гасивших «зажигалки» была и моя бабушка, Ольга Тадеозовна. Вот она под вой сирены помогает пожилым жильцам дома на 1-й Мещанской улице спускаться в бомбоубежище, вот сдает кровь для раненых бойцов. Донором в 1945 году стала и моя семнадцатилетняя мама…
По музею разносится чудесная музыка Бориса Мокроусова – звучит «Марш защитников Москвы». Кто-то из детей говорит – мы знаем эту песню! И вдруг на припеве песня подхватывается всеми присутствующими: «Мы не дрогнем в бою за столицу свою…». И словно фокус камеры под названием «история» неимоверно углубляется: фигуры идущих по площади красноармейцев, ополченцев соединяются с лицами, голосами детей второго десятилетия XXI века. А другая песня нашей выдающейся современницы Александры Пахмутовой связывает парад 1941 года и парады последующих лет: «Слышится нам эхо давнего парада…». И это эхо не становится глуше, оно, кажется, наоборот приближается к своему истоку духовной силой маленьких друзей музея.
7 ноября представители Музея истории образования и духовной культуры побывали на Красной площади, где расположилась экспозиция под открытым небом – танки, машины, мотоциклы военной поры. Образцы техники – часть огромной коллекции известного мецената Вадима Задорожного. О редких экспонатах этого музея еще несколько лет назад рассказывали наши активисты А.Манаев и Д.Макушев. Ветер, дождь не мешают гражданам охватывать взорами башни и стены Кремля, освещенные прожекторами, установленными на крыше ГУМа, карабкаться на танки, залезать в кабины грузовиков, трогать снаряды «Катюш». Несколько часов назад по площади прошагали строем слушатели военных училищ, учащиеся кадетских классов столицы. На трибуне сидели ветераны, прошедшие по этой брусчатке 75 лет назад.
Эпохи опять встретились благодаря этому феноменальному пространству. 4 и 7 ноября стали близки настолько, насколько близко прошли колонны бойцов 1941 года от памятника К.Минину и Д.Пожарскому. Эта близость рельефно вырисовалась в последние годы, когда мы стали отмечать День народного единства. Следовательно, 7 ноября – не антагонист 4 ноября, а помощник ему. Но вот само единство календарем не обеспечивается. Соседство важных дат его (единство) отнюдь не гарантирует. Единство нужно созидать кропотливо, деликатно. Чтоб оно не возникало только на пороге большой беды, серьезного испытания, единство требуется воспитывать и, конечно, не ради красного словца и даже не ради Красной площади, а реально – ради жизни на земле, жизни хорошей, достойной.
По пути домой мы на несколько минут выходим на станции «Маяковская». Здесь 6 ноября состоялось торжественное заседание, посвященное 24-й годовщине Октябрьской революции. Об этом тоже нужно знать, помнить – только так мы сделаем необходимые шаги в сторону все той же объективности. Вот мы идем уже по аллее Зеленограда, подняв воротники. Чтобы приободрить детей, я читаю «Жди меня» К.Симонова. Большой день за плечами, а вот какая жизнь впереди? История подскажет, если мы будем готовы ее услышать.

Источник: http://www.zelao.ru/3/21807/26623/25593-slyishitsya-nam-eho-davnego-parada/